В распахнутое окно врывался аромат цветущей липы. Благовонные медовые волны заполняли пространство комнаты миллиметр за миллиметром, как пчёлы заполняют соты золотистым мёдом. Тишина утра была озвучена только шёпотом листвы и пением птиц.
Сон слетел с ресниц Леонарды и умчался догонять ушедшую ночь.
- Как хорошо! – вздохнул рядом проснувшийся муж.
- Пахнет росой и мёдом. Чуешь, любимая?
- Угу, - невнятно проворковала она, всё ещё не открывая глаз.
- Ты ведь уже не спишь? – он приподнялся на локте и тихо коснулся её припухших губ.
Она поймала его, как лесная кошка ловит добычу, обняла за плечи и открыла глаза, - попался! Она с силой прижалась к его губам.
- Ну вот, теперь я проснулась, - сказала Леонарда и рассмеялась.
Летом при ранних рассветах у неё всегда было хорошее настроение. Она была Женщиной Лета. Зной золотил её кожу, осветлял волосы, поджигал изнутри изумруды сверкающих глаз. Она любила Лето. А Лето любило её.
Весной она была чуть-чуть пьяна, она парила весной, как птица. С осенью она дружила. Вдумывалась, вглядывалась, пыталась постичь глубину бытия. И осень ей помогала, как друг помогает другу.
А зима, увы! Одна только мысль о снеге бросала её в дрожь. Где-то в конце октября – начале ноября Леонарда, как окружающая её природа, погружалась в странное состояние полусна, отстранённости… Она и не она, как отражение в зазеркалье.
Но сейчас, в конце июня, солнечная энергия бродила в её крови, переполняла её ощущением счастья, вечности и любви. Леонарда тряхнула волосами и снова вытянулась на постели, точно огромный вольнолюбивый леопард, взлелеянный самой природой.
Она видела сквозь полупрозрачные ресницы восхищённый взгляд мужа. Он уже десять лет любуется ею, и налюбоваться не может.
- Счастливец! – подумала она с затаённой улыбкой.
И нельзя сказать, что это слово относилось исключительно к её мужу, так как счастливцами были они оба – и он, и она. И неизвестно, было ли это счастье дано им свыше, или они сами наградили им свою совместную судьбу. Всё-таки, счастье с неба не падает. Оно, как мёд, капля за каплей собирается в улей.
Муж опустил голову на подушку рядом с Леонардой.
- Лео, - сказал он.
- А что бы ты делала, если б лето длилось бесконечно? И всегда бы цвела липа - и вчера, и сегодня, и завтра?
- Наслаждалась бы, – сказала она и сладко потянулась.
- Ты думаешь, это было бы хорошо?
- Что? – удивилась Леонарда.
- Ну, что всегда цветенье?
- Неплохо, впрочем, нет. - она приподнялась.
- Я бы хотела, чтобы был апрель, май, июнь, июль, август, сентябрь, октябрь, Новый год и опять апрель.
Муж рассмеялся. Леонарда вспрыгнула на него сверху и, покусывая, угрожала,
- Перестань смеяться, не то хуже будет.
- Хуже это как? – поинтересовался он.
- Вот сейчас узнаешь! – она уселась на нём поудобнее.
- Нет, нет, не надо, я сдаюсь, - жалобно проговорил он, пряча улыбку.
- Притворщик, - вздохнула Леонарда.
- Ладно уж, пощажу.
- Как кофе хочется! – сорвалось неожиданно с его губ.
Леонарда выбралась из постели и умчалась на кухню, точно её звёздный вихрь унёс. Через несколько минут она появилась с чашкогой ароматного кофе.
… Нет, конечно, Леонарда не была идеальной женой. Скорее она была стервой, в хорошем смысле этого слова. Она всегда делала только то, что хотела. И никому ещё не удавалось заставить её делать то, что она делать не желала.
Муж маленькими глотками пил ароматный горячий напиток, а Леонарда сидела рядом и смотрела на любимого. Её нравилось в нём всё – характер, тонко вычерченное лицо, мускулистое стройное тело. Но всё это не имело бы для неё никакой цены, если бы он не любил её безумно, самозабвенно со всеми её достоинствами и недостатками.
Когда она пыталась выяснить у него за что же он её любит, он пожимал плечами и говорил:
- Ну, не знаю, просто за то, что ты есть на белом свете. Разве этого недостаточно?!
- Вполне, - соглашалась Леонарда.
Нежные, прозрачные лучи рассвета стали интенсивно-золотыми. Зной слизнул утреннюю видимость прохлады.
- Спасибо, - сказал муж и поставил на тумбочку опустевшую чашку. Он вовсе не ждал, что Леонарда принесёт кофе. Он и сам бы отлично его сварил, но она принесла. И он был счастлив.
- Пожалуйста, - произнесли её губы и поплыли навстречу его губам.
Она принесла ему кофе, потому, что была уверена, что вовсе не обязана этого делать. Принесла, потому что хотела.
Подобные сцены в доме её родителей всегда заканчивались грандиозным скандалом. Её мать была уверена, что по несчастной женской доле она обязана убирать, стирать, готовить… и так далее. И от того люто ненавидела мужа-эгоиста.
Её отцу даже в голову не приходило сомневаться в том, что жена всё это делать должна, и не понимал, почему она шипит от злости и всё буквально швыряет ему в лицо. Он продолжал валяться на диване и негодовать по поводу её скверного характера.
Леонарда же сочла за благо наплевать на все «должна». Никому она ничего не должна, а если и должна, то только себе самой.
Наверное, именно оттого губы мужа, хранившие привкус горького чёрного кофе казались ей слаще липового мёда…
Она не должна, просто она так хочет!
- Любимая!
- Любимый…
Волны солнечного света, засмущавшись, отхлынули от супружеского ложа…
Что день, что ночь для любви всё равно, потому что она ЛЮБОВЬ!
