Отзыв российского посла дал США шанс избежать большой ошибки

Перед срочным вылетом Анатолия Антонова в Москву «для консультаций» посольство России в США возложило на американцев всю ответственность за кризис в отношениях двух стран. Ничего подобного не случалось со времен зенита холодной войны, Белый дом и Госдеп демонстрируют растерянность. Чего добивается Россия этим шагом и как он связан со скандальным интервью Байдена?

В дипломатической практике срочный отзыв посла для консультации – серьезный демарш, предпоследнее предупреждение перед разрывом отношений. В отношениях с США официальная Москва в последний раз поступала так в период войны в Афганистане.

Неудивительно, что срочный вызов Анатолия Антонова на родину стал своего рода информационной бомбой, взрыв которой немедленно связали со скандальным интервью Джо Байдена. В нем хозяин Белого дома пообещал, что Россия «заплатит цену» за «вмешательство» в американские выборы, и назвал Владимира Путина «убийцей».

И немудрено, что связали: между обнародованием этого интервью и сообщением МИД РФ прошло всего несколько часов. Однако стоит учитывать, что «после этого» не обязательно означает «вследствие этого». Ни в заявлении Смоленской площади по поводу Антонова, ни в комментариях от самого посольства и официальных представителей «по горячим следам» не упомянута связь между этими событиями. Формально посла выдернули из Вашингтона, дабы «проанализировать, что делать и куда двигаться в контексте отношений с США». При этом в МИДе подчеркивают, что ставят своей целью «не допустить необратимой деградации» этих отношений.

Если бы в Кремле и МИДе хотели акцентировать, что Байден своей репликой перешел «красную черту» и теперь мы вынуждены принять меры, умалчивать о связи между «А» и «Б» было бы странно. Предположим от себя: эта связь все-таки существует. Однако Москва ведет игру более тонкую, чем просто реагирует на провокацию.

Оговоримся сразу: подобная лексика в устах президента США, обращенная к президенту России, непозволительна, так что резкие комментарии наших политиков в адрес Белого дома справедливы. То есть некую черту Байден действительно перешел. Однако в Кремле и в МИДе работают люди рассудочные и внимательные к деталям. А они в данном случае важны.

Первое – речь не идет о специальном заявлении, слово killer из Байдена в буквальном смысле вытянули. Журналист спрашивал в лоб: считает ли президент США президента России убийцей. «М-м-м, да», – сказал Байден. И сразу после этого пустился в рассуждения о том, что «можно делать два дела одновременно» и сотрудничать там, где «совместная работа в общих интересах».

Это напоминает ситуацию четырехлетней давности, когда другой президент США – Дональд Трамп – давал интервью на другом телеканале и другому журналисту – Биллу О'Райли, а речь зашла примерно о том же: об отношениях с Путиным. Тогда Трамп заявил, что уважает Путина. «Но Путин – убийца», – вставил О'Райли. «Есть много убийц. У нас много убийц. Вы что, думаете, наша страна такая уж невинная?» – парировал Трамп.

Понятно, что у республиканца позиция доброжелательная, а у демократа почти атакующая, но по сути Трамп согласился с журналистом и поддался на аналогичную провокацию. Однако никакого скандала за этим не последовало, если не считать того, что вскоре О'Райли был уволен под градом обвинений в сексуальных домогательствах.

Второе – имеет значение то, что это было именно слово killer, а не, например, murderer. И то, и то переводится как «убийца», но в этом плане английский язык несколько богаче русского.

Murderer – это заведомый преступник. Такое слово – и обличение, и приговор, оно подразумевает мотив и отдает ужасом. Подобным образом в США титлуют Чикатило, а из политиков, например, Сталина. Другое дело killer, тут более широкие смыслы. «Любопытство убило кошку», «ты убиваешь меня своим отношением», «конфликт с участием России в Сирии убивает мирное население» – там везде будет kill, а не murder.

Короче, есть нюансы. Байдена в некотором смысле загнали в угол – ему сложно спорить с утверждением, с которым прежде согласился даже Трамп. Слово не воробей, но речь, напомним, идет о президенте, который не провел еще ни одной пресс-конференции, а иногда не может вспомнить, кого назначил главой Пентагона и даже само слово «Пентагон».

Не то чтобы это принципиально оправдывало истерику официального Вашингтона. Но для принятия реплики Байдена как некого смертельного оскорбления нужно будет встать в позу и раздуть слона пусть не из мухи, но из животного более компактного, чем казалось в начале, когда фразу «Байден назвал Путина убийцей» расхватали по заголовкам.

При большом желании от этого интервью можно было бы просто отмахнуться: мол, «дедушка старый, ему все равно», у него свои обстоятельства. Но это было бы слабой позицией. А вот отзыв посла для консультаций – это позиция сильная.

Помимо того, что в обстоятельствах российско-американского кризиса подробный разговор с послом подальше от ЦРУ и их шпионских штучек явно пойдет на пользу русскому делу, Москва как бы перехватывает инициативу у Вашингтона, вынуждая американское руководство задуматься над собственным поведением.

Еще вчера ситуация выглядела так. Американцы раздумывают над силой нового удара по РФ – вводить сейчас свои «суперсанкции» или пока обождать, а если вводить, то под каким предлогом: за вмешательство в выборы, за Навального, за Донбасс или еще за что-то. Россия, в свою очередь, «сосредотачивается», сиречь просто ждет, инициатива не на ее стороне.

Теперь Москва повысила ставки, и американцы даже не знают, как на это реагировать – в Вашингтоне растерянность. В Белом доме отказываются от комментариев, а в Госдепе дублируют мантры Байдена, уходя от сути дела. «Мы ясно дали понять, что мы будем взаимодействовать с Россией таким образом, который соответствует интересам США» – и всё в таком духе.

Если там и ожидали отзыва посла, то уже после введения санкций – как ответ и угрозу дальнейших действий. А сейчас Байдену придется учитывать, что в случае, если он слишком сильно задерет ту «цену», которую Россия должна «заплатить» за приписываемые ей грехи, вопрос сразу встанет серьезнее, чем отъезд Антонова – вплоть до понижения уровня дипломатических отношений на постоянной основе.

В переводе на бытовой язык, посланный Москвой месседж выглядит так: с «убийцей» ты уже перегнул, смотри, не перегни еще раз, получше подумай над своей «ценой». Воленс-ноленс – подумает, эмоциональный фон просто не оставляет выбора. Теоретически это может ослабить санкционный удар или хотя бы его отсрочить.

Вероятность того, что полезных для нас выводов американцы не сделают и все равно пойдут на резкое усугубление ситуации, всё равно весьма высока. Но перспектива понижения уровня дипломатических отношений действительно может напугать Байдена.

Вообще, рассуждая о его «деменции» и ожидая скорого воцарения Камалы Харрис, в России несколько перегибают палку. Из того же интервью видно, что президент США не так уж плох, как о нем в блогах пишут. Будучи политиком, который на протяжении долгих десятилетий шел к тому, чтобы возглавить сверхдержаву, он вряд ли так запросто позволит оттеснить себя от власти, когда цель всей жизни наконец-то достигнута.

Кстати, даже при болезни Альцгеймера профессиональные навыки утрачиваются человеком в последнюю очередь – позже, чем умение чистить зубы. А Байден профильный специалист именно по внешнеполитической деятельности.

Человеку, который проводил переговоры в Кремле по сокращению ядерных боеголовок с Андреем Громыко, сложно что-то объяснить про практическую дипломатию – он сам вам всё объяснит.

Понижение дипотношений – это, помимо прочего, сокращение собственного инструментария, уменьшение собственных возможностей. Отсутствие российского посла в Вашингтоне американцев волнует в меньшей степени, чем то, что им придется сокращать собственную миссию в РФ, а она и так уже ослаблена до предела.

Как политик «старой школы», Байден знает и о важности дипломатических ресурсов на территории противника, и о том, что двум соперничающим сверхдержавам необходимы регулярные контакты, чтобы не допустить худшего. Ему даже во времена СССР было приятнее быть человеком, который «наводит мосты» и выходит на практические договоренности с Москвой, нежели тем, кто обрушает и без того сложные отношения двух стран (а таких деятелей в Вашингтоне 1970–1980-х годов было с избытком).

Мысль о том, что реплика в интервью была использована русскими как повод для перехватывания инициативы, наверняка придет в его голову. Но за компанию с мыслью о том, что однажды он уже пересолил, а теперь и вовсе рискует подлить бензина в огонь. Тогда конфликт пойдет по нарастающей, черт знает до чего дойдя. Ни нам, ни американцам, ни Байдену лично это приятных перспектив не сулит и сулить не может.

Дмитрий Бавырин