КЛУБ НУМИЗМАТОВ
- А это, простите талеры?
Тощий и какой-то зигзагообразный старик в потёртом костюмчике глядит вполне дружелюбно на подошедшего мужчину средних лет, рядом с которым топчется мальчишка со светящимися глазами.
- Они самые, - отвечает старик.
- И какова же, к примеру, цена?
- Нижний ряд – по триста, верхний по девятьсот.
Мальчишка заворожено глядит на тёмные крупные кругляши с таинственными изображеньями…
В СССР клуб нумизматов помещался в церкви. Смущало это кого-то? Едва ли. Давно переоборудованная под клуб, по субботам принимала она нумизматов.
Столы выстраивались рядами, и на них – в альбомах, планшетах, просто россыпью – монеты: тусклые, яркие, переливающиеся; монеты всего мира – дорогие, очень дорогие, бросовая мелочь, какую покупают обычно детям – пусть географию учат!
И – только один мальчишка, поскольку вход до 16 воспрещён; но отец платит трёшник – зеленоватый и мятый – и проходят вдвоём.
Талеры!
Точно срезы каналов, ведущих в далёкое, практически непредставимое время…
Отец о чём-то говорит со стариком, а мальчишка всё глядит, представляя извивы улиц, толстый кирпич стен, дымоходы, трубы, замки, харчевни, где над огнём медленно вращается вертел с тушей…
- Ну, пошли, сынок.
Они отходят.
Аркадий – важный, как средневековый курфюрст – восседает рядом с вечным своим дружком, которого кличут Доктор. Розовощёкий, с пухлыми ладонями, напоминает он постаревшего херувима.
И, разумеется, и у того, и у другого много чего имеется, но отец покупает сыну только мелкие иностранные монетки, и укладывает их мальчишка в специальную, бабушкой сделанную коробку, смакуя даже и названия стран – Мавритания! Маврикий! Непал!
Мощно таращится со столов разнообразное серебро.
Стас одноглаз, второй глаз его – стеклянный, а живой – хитрый, бегающий, острый.
- Что? Юбилейники европейские? Садись, гляди. У самого-то что есть?
Некто протягивает небольшой альбомчик.
Стас листает с видимым равнодушием.
- За Сан-Марино пятисотку что хочешь?
- В обмен только.
- Ну, гляди, у меня тут много всякого.
Два дедка – оба седые, с прожелтью – уютно устроившись в уголке, беседуют.
- Ну как?
- Да ничего интересного.
- Не скажи, взял я один ангальтский талерок.
- Ну-ка, ну-ка…
И тусклый кругляш появляется на свет, и выносят ему оценку, и…
- А я, было, у алкаша дукат взял с Цвингли.
- Да, в нашем деле бывают счастливые случайности.
- А то!
Гуденье витает над столами. Страсти варятся в незримом котле. А где мальчишка с отцом?
А вот они – выходят уже, покидают столь интересные пределы, и мальчишка ощупывает в кармане несколько милых, маленьких монеток, вспоминая талеры…
Интересно – торговали в алтаре?
Седобородый, старый человек, бывший некогда тем мальчишкой, проходит мимо церкви, где некогда помещался клуб нумизматов, глядит в окна, за которыми мерцают острые огоньки свечей, и думает – торговали тогда, или нет в алтаре?
И чем-то сам себе напоминает отца – давным-давно умершего, всегда живого, ибо код крови, тайна рода остались во мне – формально взрослом, а на деле таком же мальчишке.
