Сухой и терпкий запах пижмы, Печь белая, как детский сон. Мне сорок лет. Я, значит, выжил Со старой дачей в унисон. Антоновка в окно стучится,
Разлетелись все снежинки, Тучи серые прошли, Растопило солнце льдинки...
На пыльном стекле машины От дворников – профиль бабочки. Листвы на кузове бантики - Какие бывают картины. Раковина озаренья В сознанье твоём открывается. Но лёгкий жемчуг сравненья У лип не вызовет зависти.
В круглом, как шар, животе С той стороны тычет пальчик. Как там тебе в темноте? Девочка ты или мальчик?
Растрепать твои волосы пальцами нежно, Написать снова имя губами на коже, И любовью беречь тебя свято и грешно, Удивляясь – ну как мы с тобою похожи!
Пейзажики он рисовал, цветы Тарелки супа ради – не искусства. На улицах их продавал. И чувство Протеста зрело – против нищеты.
Отпечаток руки на оконном стекле Пантомима объятий и выдохов: «Да»... Лепестки увядающих роз на столе, И уверенность в том, что вдвоем - навсегда.
Бронзовый бюст – человек читает Книгу, и на неё ложится Багряный лист, будто запятая, Что отмечает конец страницы.
Ах, как много забот на сегодняшний вечер У курносых девчушек в весёлых пижамах - Выпить чаю с печеньем, и папе навстречу На крыльцо побежать вслед за радостной мамой, А потом поделить на диване подушку, В ожидании сказки с волшебным сюжетом,
Снег идет уже целую вечность, Целый год не кончается ночь, Я смотрю сквозь окно в бесконечность – Уплывают года мои прочь. Улетают, теряются звуки, Голоса дорогих мне людей – Реже встречи, и чаще разлуки… Провожаю гостей до дверей.
Излом Советской империи, Набережная Шевченко, магазин Филателия. Как скучны серые, ценные, старые марки Европы или Союза, как роскошны эти – презрительно называемые картинками – перлы Эмиратов, Парагвая и проч.
Что мне надо – корка хлеба, Скрип кибитки кочевой И костёр в ночи до неба, Пой, цыганка, песню, пой. Чтоб гитара зарыдала Да вином залить беду.
ВЕЧНОСТИ МОХ
МЫ ИЗ ЗАТОНУВШЕЙ АТЛАНТИДЫ (продолжение)
Листья
МЫ ИЗ ЗАТОНУВШЕЙ АТЛАНТИДЫ
ПРЕДЧУВСТВИЕ
Уходить нетрудно
ПАСХАЛЬНОЕ