1
В густоте Зарядья затеряться
Очень просто, ибо велика.
Каменных мешков едва ль богатство
Интересно будет для стиха.
Здесь торговля с прозою в обнимку.
Фонари плывут в Москве-реке.
Только б рок войны нас, грешных, минул.
В лавке всё славБогу, эх-хе-хе…
И приказчики в тузы выходят,
Если оных не схарчит война.
Серебро надёжно. Много вроде.
Много, жизнь при этом не нужна.
И в былое падает Зарядье –
Сытости существовало ради.
2
Вглубь страницы спуск весьма тяжёл.
Лестницы словесные, крутые.
И на океан ведёт глагол,
А утопии все золотые.
Вор из комиссаров. А размах!
Воровские хазы да малины.
Густоты и плотности картины
Отразятся в сумрачных сердцах.
Воровской жаргон куда тяжёл.
Скутаревский оного не знает.
Просыпается профессор зол,
И во всём искать привык он знаки.
Коль страница будет тяжела
Сутью загустеет, как смола.
3
Мхи словес, густые их леса…
И погрыз лосиный на ольхе
Прочитал, как знак… Когда в руке
Посох – не страшна дорога вся.
Дебри леса! Шаровая Соть!
Скит почти разрушен. Плазма жизни.
Как монаху чёрта обороть?
Черти и умны, и сильно лживы.
Дальше – гуще. Будто все слова
Языка даны в объёме книжном.
Не бывать Леонову престижным,
Ибо нам глубины – дважды два:
Ибо пошлой простотой живём,
Будто сдав высокое внаём.
4
История плотнее жизни,
Но жизни шумно в ней даны.
Купецкий род подобье призмы
Для постиженья глубины.
Архитектура из романов
Любого, как барокко – но
Искать не следует изъянов,
Коль столь высокое дано.
Стиль сказовый порой петляет,
Но сущность текстов окрыляет.
Дремучий древостой красив.
Тома – как постиженье сути,
Её поняв, не обессудьте,
Коль жить нельзя без перспектив.
5
И Пирамида громоздится,
Египта взявши образцы.
В небесный прорасти стремится
Мир – в оном души-мудрецы.
Но с плотью дело нам придётся
Иметь, в виду имея высь.
Духовного не зная солнца,
На чём же многие сошлись?
Тяжеловата пирамида.
Такие открывает виды,
Что отшатнуться бы… Да нет.
Роман-трактат читать продолжишь,
Терпение достав из ножен,
Своей судьбины для сюжет.
