Убей
Убей во мне волка, прицелившись взглядом,
Собрав всю вселенную в узкий зрачок,
Целуясь щекой с арбалетным прикладом,
И пальчиком плавно давя на крючок.
Когда я вернусь в твой заснеженный город,
Пройдя по мосту на звенящих цепях,
Не верь, что когда-то я был тебе дорог,
Не верь, что я жил в твоих светлых мечтах.
Мне боль мою время лечило, как лекарь
За тридевять дальних заморских земель,
Но что-то в лекарствах напутал аптекарь,
А, может, отравлен был воздух потерь…
Я буду казаться тебе менестрелем -
Как будто бы не было прожитых лет,
И только твой пёс обезумевшим зверем
Забьётся в кусты и завоет мне вслед.
Все белые перья в изгнании долгом
Душа растеряла от стылой тоски,
И кто-то был первым, назвав меня волком,
Когда побеждённых я рвал на куски.
Я скоро вернусь вожаком своей стаи,
И город заплатит по старым счетам,
Но силы любви твоей хватит едва ли
На то, чтобы жизнь сохранил я врагам.
Нельзя возвращаться туда, где когда-то
Делились и радость, и грусть на двоих,
За годы не вместе приходит расплата:
Отпустишь родных, а встречаешь - чужих.
Ты снова увидишь в глазах менестреля
Свет прошлой любви невозвратного дня,
Возьми арбалет и убей во мне зверя,
Которым в разлуке я стал без тебя…
Две принцессы
В этом царстве всего было наполовину:
Половина – зима, следом – жаркое лето...
Всё поделено надвое, и середину
Отмечала черта чёрно-белого цвета.
Десять тысяч берёз, ровно столько же елей,
Десять тысяч цветов, и не меньше колючек,
И что ночь объявляла бесспорной потерей,
Возвращал каждый раз утром солнечный лучик.
Говорят, что и трон там давно поделили
Две похожих сестры – не поймёшь где какая...
Ту, которая днём управляла – любили,
А ночная, по слухам, была очень злая.
В снежно-белом ходила дневная принцесса
И дарила тепло, о себе забывая,
Но смеркалось чуть-чуть, и из чёрного леса
Волчью стаю на город спускала другая.
И тогда закрывались и ставни, и двери,
Царство делало выдох, и всё замирало –
Никого не щадили принцессовы звери,
И она никого никогда не прощала.
Я нашёл это царство на карте случайно,
Я ловил каждый слух о нём, каждое слово,
И узнал, что дневная – тиха и печальна,
А ночная – цинична, дерзка и бедова.
Я влюбился в одну, проклиная другую –
Хоть бы чёрной сквозь землю когда провалиться!
Но ответила “да” за сестрицу дневную
С откровенной ухмылкой принцесса-волчица...
И стояла не в храме под чёрной фатою,
Возле пня на поляне, склоняя колени,
И луна вместо свеч... и у нас за спиною
Всё сужали кольцо волчьи серые тени.
...А потом на траве, где под небом ни звука,
Ты смотрела в глаза и срывала одежды,
И брала меня, словно голодная сука -
Без любви, и на жизнь без особой надежды.
А когда покатилась луна за болото,
Ты как будто от боли в плечо застонала,
И мой взгляд зацепился за важное что-то...
Ты лежала вся в белом... вся в белом лежала!
...Мы вошли в этот город, где ставни закрыты,
И зашторены окна, и площадь пустая...
Овцы целы сегодня! И волки все сыты...
Выходите, не бойтесь! Проснулась дневная!
...Для меня это так и осталось загадкой -
Как в тебе уживалась другая принцесса?
Ты осталась дневной.
Но порою украдкой
Долго смотришь мне в спину волчицей из леса...
Вода и огонь
Он был податлив и текуч -
Струился, как вода.
Он запирал всегда на ключ
Улыбку и слова.
И сторонился острых тем,
Терпеть не мог углы,
И убегал от всех проблем
В придуманные сны.
Он знал, что есть на свете Бог,
И стыд, и Высший Суд,
Но лгал под выдох и под вдох,
Раз все на свете лгут.
Не потому, что так хитёр,
Он просто был водой...
И воровал, как будто вор -
Возможность быть собой.
Она была совсем другой,
Ей было, что терять -
В её короткий век звездой
Ей выпало сгорать.
Хотелось падать и светить
Сквозь тучи и ветра...
Хотелось искренно любить,
Сжигая ложь дотла.
И ей казалось, только так
Становится светлей,
А что сгорит сама — пустяк,
Ведь это для людей!
От медных лучиков волос
До пламени ногтей
Мечталось ей почти до слёз
Сгореть в любви своей.
Как странна логика судьбы,
Когда всего в три дня
Огонь попал под власть воды,
Вода — под власть огня.
Им было вместе хорошо,
И страшно было врозь,
Ах, как же сладко и грешно
Им ночью не спалось...
У них случались то пожар,
То буря, то потоп,
Ведь быть самим собою — дар
Святых и недотёп.
Но ничего не изменить,
И где уж им понять,
Что тех, кого дано любить
Бессмысленно менять.
Вода останется водой -
Скользнёт сквозь щёлку пар,
А пламя звёздочкой-искрой
Вернёт свой свет и жар.
И лишь любовь обречена
На то, что всё пройдёт -
Золой развеется она
И вмёрзнет пеплом в лёд...
